Телефон в местах лишения свободы
Использование мобильной связи в местах лишения свободы строго запрещено. Но тем не менее она есть – это нелегальный заработок сотрудников ФСИН в основном. Бороться с последствиями массовой коррупции в системе ФСИН – с мобильной связью – совершенно бессмысленно, такова любая борьба со следствием, а не с причиной. Именно поэтому мы публикуем заметку о «правилах пользования мобильной связью в местах лишения свободы», раз уж она там есть.
Телефон стал неотъемлемой частью жизни любого, в том числе и того, кто находится в тюрьме. Попав в заключение, я и не думал о возможности звонить, как и о других способах связи. Однако узнав, что это возможно, уже не мог жить без этого полностью спокойно. Связь, конечно, запрещена и можно оказаться в карцере за использование телефона и даже получить уголовную статью за покупку «услуг связи», но всё равно все пользуются, почти не задумываясь о возможных проблемах.
К нам в камеру связь попадала разными способами, но в основном по дороге (межкамерной связи), а происходило это по ночам. Сначала мы узнавали, смогут ли телефон прислать. Писали для этого в несколько камер и ждали ответ, который мог прийти совсем нескоро, а потом сидели с ощущением легкого мандража. Иногда приходилось ждать до трех-четырех часов, но оно того стоило. Во время общения один из нас стоял на шухере около двери, слушая и смотря, что происходит снаружи и не идет ли охранник с ключами, потом менялись. По ночам редко заламывались со шмоном в камеру, для этого нужно было мобилизировать состав охраны, а их и так не хватало. Такое случалось, если точно знали, что в конкретной камере есть телефон.
В самом начале отсидки телефон в камеру не попадал. Я никого не знал, а мои сокамерники очень переживали — брать на себя ответственность за ценную вещь, за которую пришлось бы потом отвечать и возвращать потерянное. Там, где я сидел, телефон стоил дорого, почти как средняя месячная зарплата.
В первый раз получилось позвонить только через месяц и поговорить восемь минут. Второй раз он к нам попал уже через неделю. На Большом Спецу в трехместной камере практически не было места, куда бы можно было его спрятать, хотя у кого-то получалось. Сначала было совсем не до своего телефона и цены на них казались космическими. В том СИЗО вообще одни из самых высоких цен за пронос и использование связи. Потом уже начинаешь понимать, что связь ценится дорого и иногда стоит на нее потратиться.
Первый телефон, постоянно находившийся в нашей камере, появился спустя два месяца. К тому моменту я уже привык находиться без связи и звонить раз в неделю ночью. Платить одному за телефон было слишком дорого, но я готов был скинуться вместе с сокамерниками. Так получалось по 200 долларов на человека. Телефонное голодание временно закончилось, а я перестал спать по ночам, поставив себе безлимитный тариф на симкарте.
Новый сокамерник, сидевший за мошенничество, затянул себе зачем-то самый простой кнопочный Самсунг за 1000 долларов, хотя наш был более навороченный, а два телефона в маленькой камере — явный перебор. Те, кто принес телефон, тут же стуканули об этом охранникам, и они решили устроить нам прожарку обысками. Такое часто происходит там, где связи мало. Нормального курка (место, куда прятать) мы не успели сделать. И в целом хорошо спрятать телефон с зарядкой в девятиметровой камере сложно, нужно в прямом смысле дробить стены. Старые нычки разрыли предыдущие сидельцы и там прятать было бессмысленно, вертухаи их все знали.
Нам помогало то, что камера была завалена едой, так как всем троим передавали очень много продуктов родственники и из-за этого искать было сложно и долго. Можно было час просидеть, ожидая, пока те закончат. На одном из обысков с помощью металлоискателя у нас нашли Самсунг. Его пришлось отдать, чтобы не лишиться и второго, который был лучше и с выходом в интернет. В тот момент еще начальник безопасности лютовал и ходил по коридору с мощной поисковой системой, которая ловила любой сигнал, исходивший из камер.
Второй телефон из нашей камеры тоже отобрали. Он продержался еще несколько месяцев, но тоже ушел, так как не было хорошей нычки и менялся состав в камере.
Сложно переоценить важность связи. Это не только общение с близкими и снятие накопившегося стресса, но также и возможность обсудить дело и тактику защиты. Какие-то вещи ты просто не успеваешь обсудить с адвокатом в перерывах между судами. Есть такие дела, в которых просто необходимо согласовывать каждый шаг и действие. Часто бывает, что благодаря связи человек выясняет, что его адвокат не помогает, а только делает видимость работы. Также важно, что при наличии связи человека сложнее запугивать и делать с ним какие-то жесткие вещи, избивать. Информация об этом тут же оказывается на свободе.
Телефон необходим при наличии заболеваний и когда нужно специальное питание, а также когда тебя забирают в другой изолятор или на этап. Случается и такое, что благодаря звонку получается вовремя передать человеку лекарство и спасти жизнь. Про тюремную медицину можно не расписывать, там просто почти нет лекарств.
Можно сэкономить много своих нервов, здоровья и сил при правильном использовании связи, однако не стоит забывать, что большинство телефонов прослушивается и нужно крайне аккуратно делиться информацией, четко понимая при каждом разговоре возможные последствия. Бывают случаи, что человек, общаясь по телефону, создает себе новые эпизоды в деле или добавляет в него фигурантов.
По-возможности, лучше использовать шифрованные мессенжеры, чем звонить. Сейчас большинство телефонов имеют выход в интернет. При использовании интернета будет меньше вероятность блокировки симкарты. С помощью глушилок проще всего блокировать обычную 2G-связь. Фсиновцы периодически отправляют запрос на блокировку симкарты оператору связи, если знают, что с нее передается негативная для них информация. Прослушка настроена на определенные слова, которые не стоит использовать. А еще лучше придумать себе специальные обозначения и говорить этими «символами». Сейчас есть небольшие тонкие аппараты, а также хорошо купить специальную маленькую зарядку, так будет удобнее прятать. И лучше затянуть себе собственную симкарту, чтобы не зависеть от других людей. Симкарту крайне сложно найти, как и флешка, она не реагирует на металлоискатель и «пылесос» (большой металлоискатель).
Будьте всегда осторожны, телефон может быть как помощником, так и врагом. Наговорите лишнего, добавите себе проблем в деле. Или выпишут взыскание, или отправят в карцер, если не получится нормально договориться, когда телефон найдут. Смотрите по ситуации и не тратьте слишком много денег в начале срока, связь точно будет нужна на протяжении всего времени заключения.
Кто знает, в местах лишения свободы теперь мобильники что ли разрешили? спрашиваю так как
пффф. насмешили)) ) не то что мобильники, у них там и ноутбуки есть и планшетники)) )
на днях с другом школьным разговаривала по скайпу. он сидит уже 6 лет, не из блатных. имеет планшетник)) ) а для удобства (видите ли сенсор ему не нравится) в интернет выходит через ноутбук. а через планшет видеозвонки у него видите ли качественней))) )
кстати, мобильные телефоны у них официально разрешены, но только черно-белые.
вот они и таскают с собой черно-белые телефоны-кирпичи, а дорогую технику оч тщательно прячут)
А откуда почти весь развод на деньги, смс-спам этот, идет? Из мест, не столь отдаленных. Это давно известно.
Блатным всегда всё можно было. И водку и баб в камеру.
в стране кругом бардак, за деньги можно и сотовый в камеру.
глушилок вокруг зон поставить ничего не стоит, но никому до этого нет дела
По закону нет, ну а по жизни у них и ноуты бываю
Официально нет, но чего только нельзя сделать за деньги.
Как говориться бабло решает все. Авторитетом можно все в тюрьме. У них там и ноут, телик и мобилы. И даже девочки. выпивки, наркотики (марихуана) и много что.
нет. мобильники в колониях под запретом
Телефоны, компьютеры, интернет и пр. радости жизни на зоне почти у каждого) и теток охмуряют, и аферы проворачивают и даже тачки угоняют не слезая со шконки)
У многих там жизнь лучше, чем на воле)
За деньги можно всё. Один кекс знакомы в 2005 году сел, так уже на второй день звонил.
почти ка на воле живут
Давно уже)))) ) при чем у каждого по мобильному. Цивилизация)))))))
Вот ты валишь пацанов))) Однозначно-нет, это все втихую)))
Да нигде такое не разрешают, но кто имеет возможность, у того и мобильники есть, и планшеты, и чуть ли не ноуты.
за деньги в тюрме можно жить лучше чем на свободе
может и так, сама с таким сталкивалась.
да, они пользуются мобильниками там, хотя вроде как и нельзя.. втихомолку, делают так свои страницы, в частности в Одноклассниках, размещают свои фото, чаще всего когда их не видят стражи.. это как мне объяснил мой один знакомый, который тоже 5 лет сидел, в том году вышел, а когда сидел, тоже создал даже страницу оттуда в Одноклассниках, фото своих несколько также на странице разместил, но сказал, что вообще нельзя, и все это делалось урывками, что называется, в камере, пока стражи не видели, и мобильник всегда от них прятался, когда они не видели, доставался, и по нему размещались фото на его соц. странице, а также делались новые фото и т. п. но больше всего меня не это даже поразило, кстати, когда с ним общалась.. когда я посмотрела фото, где он сфоткан в своей камере, у меня аж вырвалось непроизвольно-Это камера. потому что было такое ощущение, что это не камера в тюрьме, а вполне приличный номер в отеле, причем со всеми удобствами. камера не то что выглядела хорошо, она выглядела лучше даже по обстановке, чем моя собственная комната в моей квартире!! я вообще офигела, как сейчас зеки значит отбывают сроки!! я не удивляюсь поэтому даже тогда, почему у нас столько уголовников и столько преступлений, многие, наверняка, из них специально преступления эти совершают, чтобы потом их срок отбывать забрали в «такие» места лишения свободы!! они выглядят лучше, чем комнаты во многих квартирах! я в этом убедилась. и кроме того, этот знакомый мой, отбыв 5 лет, и вышедши на свободу в 2012 г. в возрасте 36 лет, выглядит не старше 30!выглядит отлично просто, свеженький! и это не одна даже я сказала, когда его увидели!! все кто его встречает сейчас, даже при мне это было, говорят то же самое, что и я, что выглядит он намного моложе 30. и это он отбывал наказание вроде как!! вроде как лишение свободы, типа мучение для человека.. не знаю, может раньше было это и мучение для человека попавшего туда, но сейчас, по-моему, многие туда хотят, такое ощущение, попасть специально, чтобы лишний раз отдохнуть от жизни нашей нервной. судя по нему, это именно так и есть, потому что он вышел оттуда, и выглядит, как приехал с Дома отдыха с курорта, а не из мест лишения радостей жизни!
За деньги и по блату можно всё что угодно иметь в тюрьме. Даже на зоне особо строгого режима.
От сумы да тюрьмы: о чем нельзя говорить и как не попасть в «шестерки»
Камера СИЗО или комната в лагере — это общий дом для двух десятков мужчин на долгий срок. Чтобы пережить этот срок в здравом уме и приемлемой физической форме, дом этот должен быть чист и прибран, а домочадцы — взаимно вежливы. Обжив три закамских СИЗО и нижнекамскую колонию, журналист Сергей Еретнов в серии блогов рассказывает читателям «БИЗНЕС Online» о тюремном быте, запретных для зеков темах и уважаемых на зоне личных качествах.
Обжив три закамских СИЗО и нижнекамскую колонию, Сергей Еретнов рассказал о тюремном быте и жизни зеков Фото: Олег Спиридонов
КУРЕВО КОНВЕРТИРУЕТСЯ СВОБОДНО, ЧАЙ — ПО ДОГОВОРЕННОСТИ
Зачастую подследственный проводит в камере СИЗО многие месяцы, а то и годы, ожидая решения суда, и с ним еще человек 20. Каждый день в камере начинается с уборки — мытья полов, унитаза, раковины. Делают это сами зеки, определив очередность дежурства. От уборки можно и отказаться — никто заставлять не будет, но стоит ли противопоставлять себя всем? К дежурству не привлекают обычно только пожилых людей. Все нужные для уборки инструменты и средства администрация предоставляет. В Чистополе, например, начальник СИЗО так горячо любит порядок, что сотрудники сами проходят по камерам с вопросом, кому что надо для поддержания чистоты. Чистота — главное правило тюремного быта, как в камере, так и личная. Если кто-то начал пахнуть, ему сделают замечание, не помыл руки после туалета — «пойди помой». Так или иначе грязного сожителя помыться заставят. Поскольку рукоприкладство запрещено, могут стукнуть тазиком, если уж совсем слов не понимает. Не столько больно, сколько унизительно.
Никаких зарядок или утренних прогулок тут не проводят, просыпаются зеки кто во сколько хочет, лишь бы до утреннего развода. Заключенных пересчитывают утром и вечером. В камере делать нечего, поэтому все постоянно стираются. Хочешь подстричься — обращаешься к надзирателю за ножницами, к нему вообще по любому подобному поводу можно обращаться. Кроме того, хозтовары или предметы личной гигиены продаются в тюремном магазине.
Деньги на зоне запрещены, но у каждого зека есть счет. В этом магазине нет витрины — есть список товаров, по которому можно сделать заказ: продукты, сигареты — в общем, все необходимое есть, список обширный. Ассортимент, конечно, разнообразием не отличается — допустим, пряников тут не 20 видов, а один, но категорий товаров достаточно.
Во внутреннем обороте главной валютой остаются сигареты. Попав сюда, я в очередной раз поздравил себя с тем, что не курю. Трудности с куревом испытывают даже финансово обеспеченные зеки — у них стреляют. Это, конечно, не принято, но что остается тем, у кого совсем нет денег? За отказ никто слова не скажет, конечно, но откровенно богатых людей на зоне почти нет, а у большинства зеков возможности ограничены весьма и весьма — родственники денег не присылают, больших посылок не шлют. Сигаретами же можно платить за услуги. К примеру, парикмахеры из числа зеков работают за сигареты и за сладкое. В нижнекамском лагере их было трое с профессиональными машинками для стрижки, у каждого ежедневно по несколько клиентов. Парикмахеры нужды не знают.
Чай — тоже валюта, но не однозначная, надо договариваться. Чифирь пьют многие, но я бы советовал не забывать, что он вреден. Сам я не чифирил.
НЕ СТОИТ ОТКРОВЕННИЧАТЬ С ПРЕСТУПНИКАМИ
Передачами с воли лучше делиться, хотя никто и не обязывает. Чего и сколько заключенный выделит «на общак», зависит только от него: можно чая отсыпать, можно сладким угостить. Без разрешения никто ничего не возьмет, если только в камере или в комнате не сложилось особое взаимопонимание. Проще всего, кстати, получать передачи через ИВС, когда приезжаешь на следственные мероприятия, — стоит предупредить родственников, чтобы приносили туда. Когда приезжаешь из ИВС с посылкой, ее повторно не досматривают — считается, что она уже проверена. В некоторых случаях это имеет значение — в частности, можно провести сигареты целыми, а то при досмотре в лагере их часто ломают.
Табуированных тем для разговоров за решеткой, по большому счету, нет, но есть темы, от которых лучше воздерживаться. Я бы не советовал распространяться о своих отношениях с женщинами. Есть люди, которым это интересно после долгого целибата — они могут раскрутить на откровенность, а это чревато. Вообще не стоит особо раскрываться, особенно с тех сторон, которые никого не касаются. Бывали случаи, когда из-за неосторожных высказываний человек оказывался в камере с «опущенными». Расскажу, как обычный деревенский паренек лет 25 попал «в шерсть». Спросили его — как с женой, будет ли ждать? Будет, говорит. Целоваться-то любите? Любим. Оральным сексом занимаетесь? Не без этого. И все — ушел парень в другую камеру, потому что признал, что сначала жена его орально стимулировала, а потом теми же губами. В общем, о себе много рассказывать не надо — люди-то все равно чужие, преступники. Если провокационные вопросы чересчур настойчивы, настораживают, можно просто спросить: «С какой целью интересуешься?» Пусть сначала объяснят, к чему вопросы.
Осторожность в разговорах о статье и твоем уголовном деле особенно актуальна на этапе ИВС, потому что здесь среди сокамерников может оказаться подсадной провокатор. В ИВС сидят люди с улицы, здесь проще подсадить сотрудника — не нужно заводить уголовного дела. Кроме того, интерес следователей к откровенности арестанта в это время самый живой. В СИЗО человек не появляется ни с того ни с сего, он уже под следствием, а в лагере и смысла нет подсаживать агента — там все уже осужденные.
ГОЛОДОВКА — НЕ ЛУЧШАЯ ФОРМА ПРОТЕСТА
Особый сленг в лагере для первоходов, конечно, тоже существует, но он не так развит, как на зонах для бывалых. Ну, например, человека, склонного к обману, не очень порядочного, могут характеризовать как «кудрявого», сказать о нем, что тот «кудри плетет». Это не клеймо и вроде не оскорбительно, но все понимают, о чем речь.
Азартные игры регламентируются. Если новичку предлагают поиграть на интерес, например в карты, то игра допускается только на то, что есть при себе. Игра в долг запрещена в принципе — не только соглашаться, но предлагать такое нельзя, если инициатор знает, что платить нечем. Перед игрой необходимо показать, на что играешь — пренебречь правилом может только тот, кому верят на слово, о ком знают, что он всегда за свои слова ответит.
От просьб типа «пойди и что-то мне принеси» следует отказываться в большинстве случаев. Попросить может человек, с которым сложились доверительные отношения, — это нормально. Пожилому человеку тоже не зазорно помочь. Нужно чувствовать грань между дружеской просьбой и эксплуатацией. Для просьб о каких-то услугах нужна причина, чересчур исполнительный человек легко может обзавестись ярлыком «шестерки». В то же время есть определенные обязанности, к которым нужно относиться с пониманием. К примеру, в СИЗО по ночам между окнами протягивают веревки, по которым ходит почта. Это называется «дорога». Кто-то должен полночи сидеть и следить за «дорогой». Этот способ общения официально запрещен, конечно, но поскольку ничего страшного в этом нет, администрации тюрем это допускают. На «дорогах» сидят молодые — люди за 40 автоматически освобождаются от этой обязанности.
В следующий раз, в завершающей части серии о тюрьме, речь пойдет о различиях между тремя татарстанскими СИЗО и о главной системной проблеме регионального УФСИН.
15 тюремных привычек, от которых трудно избавиться после освобождения
Бывшие зэки делятся опытом адаптации к нормальной жизни.
Пользователь Reddit KimJohnChilled запустил опрос о том, от каких привычек сложнее всего избавляться после выхода из тюрьмы. И получил весьма любопытные ответы, отмечает BuzzFeed.
Прятать туалетную бумагу
Я складировал туалетную бумагу под кроватью, даже не задумываясь об этом. В какой-то момент там накопилось десять рулонов
Есть всё только ложкой
Я не использовал вилку в течение нескольких недель после освобождения. На автомате продолжал есть всё только ложкой
Озвучивать всё, что делаешь
В тюрьме ты привыкаешь говорить надзирателям обо всём, что делаешь. После освобождения я продолжал озвучивать свои действия жене. Сначала это казалось ей забавным, но потом она начала беспокоиться
Вставать в пять утра
В тюрьме нас будили в пять утра, и я настолько привык, что после выхода ощущал вину всякий раз, когда просыпался позже. Потребовалось полгода, чтобы избавиться от этого чувства. Теперь я встаю в шесть и никогда не опаздываю на работу. Благодаря этой привычке я стал более эффективен, чем когда-либо в своей жизни
Принимать пищу как можно быстрее
Иногда я привозил для всех ланч прямо на работу. И один из моих подчинённых, отсидевший в тюрьме, мог буквально за пару минут справиться с чизбургером и картошкой фри. Однажды я спросил у него, почему он так быстро ест. Он объяснил, что за семь лет, проведённых за решёткой, привык тратить на еду не больше десяти минут. Причём с учётом времени, проведённого в очереди на раздаче, ведь если ты замешкаешься, рискуешь остаться голодным
Каждый раз, когда в тюрьме выпадает возможность погулять во дворике, ты бегаешь кругами. Все так делают, и от этого трудно отвыкнуть после освобождения
Оценивать ситуацию вокруг
В тюрьме я крутил головой на 360 градусов, чтобы знать, что происходит вокруг. Только в последнем месте моей отсидки были шкафчики с замками, а до этого мне приходилось караулить свои вещи, которые постоянно хотели украсть. Я вышел полтора года назад, но привычка осталась. Неважно, где я — в магазине, на улице или ещё где-то, — я анализирую каждого человека в толпе и придумываю лучший способ победить его в потенциальной драке
Ходить в туалет с разрешения
Один из моих работников — бывший заключённый, и всякий раз, когда ему надо в туалет, он отпрашивается у меня. Я объясняю ему, что он может ходить в туалет, когда ему хочется, и ему не нужно получать на это разрешение. Но он продолжает так делать, объясняя это многолетней привычкой. Однажды он признался, что может испытывать проблемы с мочеиспусканием, если не получит разрешения отлучиться. В итоге мы нашли компромисс: теперь по пути в туалет он подходит и просит, чтобы кто-то подменил его на время отсутствия
Есть по расписанию
Избавиться от этого было тяжелее всего. Неважно, голоден ты или нет, — если сейчас не время приёма пищи, к которому ты привык, ты просто не ешь. Случалось так, что я, уже будучи на свободе, пропускал эти интервалы, а потом весь день ходил голодный, потому что не мог себе позволить поесть в другое время. Ещё помню, что через пару дней после освобождения друг отвёл меня в пиццерию и на вопрос официантки, какая у меня любимая пицца, я ответил, что не знаю. Все подумали, что я шучу
Закрывать лицо на ночь
В СИЗО я спал, прикрыв лицо рубашкой. Там никогда не выключается свет: якобы для того, чтобы надзиратели могли следить за порядком в камерах. Но на самом деле они этого не делали и вообще редко заходили к нам, даже если заключённые просили о срочной медицинской помощи
Когда мне было 19, я попал в тюрьму за мошенничество. После освобождения труднее всего было избавиться от желания поиграть в карты, шахматы и другие настольные игры, которые на воле никому не интересны. Я часто предлагал друзьям сыграть со мной, а они смотрели на меня как на сумасшедшего. В тюрьме я мог заниматься этим часами, поэтому привычка осталась. Здесь люди играли в видеоигры, смотрели телевизор, гуляли, веселились, а я просто хотел перекинуться с кем-нибудь в картишки
После освобождения я делал это, как только кто-нибудь заходил в комнату. И продолжал делать на протяжении ещё двух месяцев
Смывать воду в унитазе каждые пять минут
В этой привычке нет ничего плохого, если вас не беспокоит повышенный расход воды. В тюрьме так приходилось делать, чтобы не тревожить сокамерников неприятными запахами
Использовать тапочки для душа вместо сиденья унитаза
У тюремных унитазов нет сидений. Приходилось подкладывать тапочки для душа. А ещё я буквально схожу с ума, если кто-то тянется к моей еде
Раздражаться от звона ключей
Это не было привычкой, но мне понадобилось какое-то время, чтобы перестать беспокоиться по поводу звона ключей. Единственные люди в тюрьме, которые издают эти звуки, — надзиратели. Если ты их слышишь, значит, сейчас будет проверка
Законы зоны: работник карельской колонии откровенно о тайниках, тюремном бизнесе и преступниках
Многие наверняка часто задавались вопросами: а что там, за колючей проволокой? Как живут на зоне и какие порядки там действуют? В нашем распоряжении оказался уникальный рассказ сотрудника карельской колонии, который начистоту рассказал о жизни на зоне, об уловках осужденных, о тюремном бизнесе, тайниках и досуге зэков.
Я учился 5 лет по специальности. Был курсантом. У нас постоянно были практические занятия в настоящих колониях и тюрьмах, и практика каждый код, которую я проходил в 9-й колонии. После окончания учебы я пошел работать в карельскую колонию. Было поначалу страшно заходить в отряд, где находились 100 осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления.
Когда впервые оказываешься «за решеткой», встает вопрос, как следует вести себя и что делать? Со временем ситуация проясняется и становится очевидным, что там, так же как и на воле, основной целью является достижение максимально возможного личного благополучия, добиться которого можно любым приемлемым для себя способом.
Не исключено, что в тюрьму могут попасть и ошибочно обвиненные, но в основной своей массе — это настоящие преступники, которые совершили непоправимое, причинив горе другим людям. Грабя и убивая, они осознанно встают на преступный путь, отлично представляя, что рано или поздно могут оказаться за решеткой. И можно себе представить, какая происходит концентрация зла и негатива на ограниченной территории, где каждый должен не просто провести там несколько лет, но и достойно прожить эти годы.
Прием пищи в ИУ — это режимное мероприятие, то есть его выполнение обязательно для всех осужденных. И даже если вовсе нет аппетита, в столовую идти необходимо. За несоблюдение данного требования могут наказать в дисциплинарном порядке. В большинстве случаев в подобной ситуации ограничиваются выговором.
Кашеварят в колонии, конечно же, сами осужденные. Стараются выбирать на почетную должность повара, как правило, из числа тех, кто имеет соответствующее образование. Но и разнорабочим трудиться в столовой также престижно. Там каждый отвечает за свой фронт работ: один целыми днями чистит рыбу, другой — овощи и так далее.
Приготовление пищи четко контролируется администрацией учреждения. Перед раздачей медицинский работник и оперативный дежурный по колонии в обязательном порядке снимет пробу. И только после этого еда подается на столы лицам, нарушившим закон. Далеко не всегда качество пищи удовлетворяет потребности организма, но, как говорится, «есть можно». Если же еда не нравится или не хочешь есть, то возьми свою пайку и сиди молча, жди, когда все поедят.
В посылках и передачах осужденным разрешается получать различные пряности. Поэтому большинство идут в столовую с банками майонеза и кетчупа, с пакетиками различных приправ.
Осужденных крайне интересует, кто читает содержимое их писем в период, когда отсутствует цензор. Ведь если контроль в это время формальный, то можно более откровенно написать о происходящем в зоне и о своих мыслях. Контроль над тем, что пишут осужденные, а также над тем, что пишут им, является обязательным. Скорее всего, эту функцию выполняют оперативники, ведь кому как не им больше всех интересно знать о каких-либо намерениях своих подопечных, в том числе, возможно, и противоправных.
Каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться. Администрация ИУ в свою очередь обязана привлекать осужденных к труду с учетом их пола, возраста, трудоспособности, состояния здоровья и, по возможности, специальности, а также исходя из наличия рабочих мест. И наша колония не является исключением. Производство, а вместе с тем и коммерческая деятельность тут имеют место быть. Труд — это одно из основных средств исправления. Занимаясь производственной деятельностью, мы реализуем эту задачу, а также получаем дополнительный доход. Вырученные от реализации продукции деньги тратятся на благоустройство колонии. Конечно, на сегодняшний день производство у нас развито не в полном объеме, но продукцию стараемся производить различную, чтобы создавать новые рабочие места.
Я здесь уже не один год работаю и поэтому считаю, что осужденные — это те же люди, что и люди, не ограниченные в свободе. Да, есть определенная специфика, есть у вас кое-какие ограничения, но что касается трудового процесса, то он так же регламентирован законодательством о труде.
«Беспредела», как многие говорят, в этой сфере нет. Продолжительность рабочего времени, оплата труда, правила охраны труда, техники безопасности и производственной санитарии устанавливаются в соответствии с Трудовым кодексом. Время привлечения к оплачиваемому труду засчитывается в общий трудовой стаж. Учет отработанного времени в данном случае возложен на нас — администрацию ИУ. Производится он по итогам календарного года.
Размер оплаты труда осужденных, отработавших полностью определенную на месяц норму рабочего времени и выполнивших установленную норму, не может быть ниже установленного минимального размера оплаты труда. Так же вы, как работающие осужденные, имеете право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Правда, получить его равносильно тому, чтобы ждать, когда высохнет Тихий океан.
В колонии раньше неплохо было развито производство мебели из массива. Также был цех металлических изделий, основной продукцией которого являлись оградки для кладбищ и заборы. Имелось и швейное производство, где шили робы. Главной гордостью колонии являлся собственный автосервис. Конечно же, кто-то из нынешних зэков сам ранее работал в автосервисах, кто-то угонял автомобили и, соответственно, был компетентен в вопросах их устройства и ремонта.
Было редкостью, когда помещение сервиса пустовало. Автомобилей внутри находилось всегда не менее пяти, да и на улице — чуть ли не целая стоянка, ожидающих своей очереди. Чтобы отремонтировать свое авто именно здесь, необходимо записаться в очередь и немало подождать. От того, что ремонт будет произведен руками уголовников, желающих отремонтироваться меньше не становилось. Никто не брезговал, что зэки будут ковыряться в его машине, когда речь шла об оплате, которая была намного ниже, чем в поселке или же других близлежащих населенных пунктах. В автосервис колонии загонялись для ремонта как служебные, так и личные автомобили сотрудников, а также машины их родственников и знакомых. По идее, любой гражданин мог записаться на ремонт сюда, правда, скидку он вряд ли бы получил.
Стены в кабинете автосервиса были поклеены сине-зелеными виниловыми обоями, их привезли родственники одного из осужденных. Подобные предметы в связи с нехваткой финансирования учреждений УИС разрешалось передавать на нужды колонии. Все стройматериалы, сантехника, мебель, телевизоры и прочее, переданные колонии безвозмездно, оформлялись как гуманитарная помощь. Стены украшали картины одного из местных Пикассо. Этими пейзажами и портретами восхищались даже самые далекие от искусства люди.
Внешне встречали здесь сотрудников колонии добродушно, но не всех. Основная часть стражей порядка, имеющая автомобили, относилась к осужденным, трудящимся в этом цехе, более лояльно и на многие вещи закрывала глаза. Естественно, никому не хотелось, чтобы при ремонте его машины случайно порвался тормозной шланг или оказалось так, что забыли затянуть болты на колесе. Практически все сотрудники стремились к тому, чтобы ремонт обошелся как можно дешевле. Ведь совсем несложно принести чай или сигареты, а взамен получить качественно выкрашенный, облитый лаком и отполированный автомобиль. А сотрудники, добирающиеся на работу на общественном транспорте либо пешком, наоборот, были зачастую предвзятыми и грубыми к местным трудягам.
Практически все осужденные, находясь в местах лишения свободы, хотят и пытаются сделать своим родным и близким, приезжающим на свидания, что-нибудь приятное. Это могут быть различные картины и поделки собственноручного производства. Некоторые договариваются, чтобы в пекарне колонии испекли какой-нибудь пирог. Кто-то выращивает цветы, если есть возможность. Но вынос всех этих подарков за пределы ИУ позволяются исключительно с письменного разрешения руководства.
Помещение длительных свиданий внешне напоминает общежитие или коммунальную квартиру. Длинный коридор, вдоль стен одна за одной расположены комнаты, общая кухня и общий туалет. Все присутствующие ходят в домашней одежде.
Из практики других ИУ известны случаи, когда осужденные сбегали, закопавшись в мусор, вывозимый из колонии. При таком ухищренном способе разрезается металлическая бочка вдоль пополам, кладется плашмя на дно кузова грузовика, осужденный залезает под нее, а сверху засыпаются опилки, песок или прочий мусор, вывозимый за пределы зоны. В карельских колониях таких случаев не было.
Нарядчик — очень интересная должность для осужденного. У него имеется своя комната. Официально — это кабинет (нарядная), в котором днем его помощники ведут различные журналы, составляют планы работы, списки на поощрение осужденных, чертят графики дежурств и свиданий, и прочее. Там же хранятся и анализируются заявления на телефонные разговоры, на длительные свидания. Нарядчик может подписать чье-либо заявление на поощрение у начальника, может распределить комнаты длительных свиданий по своему усмотрению, может вообще затерять какое-нибудь заявление, если так нужно, и многое другое.
Есть на зонах такие понятия, как «красная» и «черная» зоны. «Красная» зона — это ИУ, где большинство осужденных сотрудничает с администрацией, а «черная» — где верх держат отрицательно настроенные к правоохранительным органам и режиму содержания осужденные. И «красная», и «черная» зоны — места для основной массы зэков непривлекательные.
Особенность «красной» зоны состоит в том, что администрация дает власть отдельным зэкам, так называемым помощникам администрации, или, по-нашему, «красным». Есть такие понятия, как самодеятельные организации. Насколько я знаю, они придуманы еще в сталинские времена. При «совке» считалось, что только коллектив способен перевоспитать оступившегося. По сути дела, ни один приличный или правильный зэк никогда не станет членом самодеятельной организации, особенно такой секции, как СДП. В нее вступают наиболее активные арестанты. Вступить в члены такой организации — западло, так как надо сотрудничать с администрацией, доносить на своих, а стукачество нигде и никогда, тем более в зоне, недопустимо. А они наравне с ментами участвуют в обысках, проводят различные рейды по колонии с целью выявления нарушений режима.
Порядки в «черной» зоне отличаются от порядков в «красной» тем, что здесь администрация колонии предоставляет часть своих полномочий не «красным», а «черным», то есть осужденным, которые враждебно настроены ко всем правоохранительным органам. Поэтому заключается как бы негласный договор, по которому администрация закрывает глаза на различные нарушения со стороны «правильных» зэков. А они в свою очередь, имея определенное влияние на подавляющую массу осужденных, обеспечивают в зоне порядок и выполнение производственного плана. В этом случае, по крайней мере, внешне наблюдаются полный контроль и порядок. И при таких порядках, соответственно, в зону довольно-таки свободно поступают наркотики, водка, мобильники и другие запрещенные предметы. Долгое руководство «черными» может привести к тем же последствиям, что и в случае руководства зоной «красными». В такой зоне администрации очень трудно навести порядок.
Помимо всего прочего, есть и такое понятие, как «шерстяные». Мастью шерстяных в зоне именуют тех, кто изменил воровским идеалам и встал на путь беспредела. По сути, если на зоне правит «шерсть», то это одна из разновидностей «красной» масти. Они приходят к власти на зоне при помощи некоторых, имеющих определенные полномочия, сотрудников, а затем творят беспредел по отношению к правильным пацанам и мужикам.
Попадать в места лишения свободы никому не пожелаешь. Ведь там далеко не детский сад и не пионерский лагерь. В исправительных колониях строгого режима отбывают наказание мужчины как впервые осужденные к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, так и при рецидиве и опасном рецидиве преступлений, если же он ранее отбывал наказание. Поэтому можно себе представить, какой здесь контингент: воры и мошенники, убийцы и насильники, наркоманы и угонщики.
Особое внимание уделяется правилам внутреннего распорядка ИУ. Сотрудники учреждения следят за соблюдением осужденными распорядка дня и правил ношения специально установленной формы одежды. Так как в пределах одной исправительной колонии осужденные могут находиться в различных условиях отбывания наказания, то большинство стремятся перейти на облегченные. В соответствии с этим статусом, например, положено ежемесячно расходовать на приобретение продуктов и предметов первой необходимости средства, имеющиеся на лицевом счете, в размере двух тысяч рублей; иметь три краткосрочных и три длительных свидания в течение года; получать в течение года четыре посылки или передачи и четыре бандероли.
Кольщик в колонии был один, так что без работы он не оставался. Нередко ему приходилось на свой страх и риск, но в большинстве случаев под прикрытием старшин, посещать другие отряды и осчастливливать людей. Машинка для нанесения татуировок была сделана из электробритвы. В качестве красителя использовалась гелиевая паста шариковых ручек, которые, кстати говоря, были в зоне запрещены, но каким-то образом проникали. Наносить татуировки — дело противозаконное в местах лишения свободы, не говоря уже о том, чтобы хранить где-нибудь среди личных вещей такую машинку. Поэтому весь этот процесс тщательно скрывался и конспирировался.
За курение в неположенном месте — ШИЗО; за нецензурные выражения — выговор, за нарушение формы одежды — ШИЗО, не говоря уже о каких-нибудь серьезных нарушениях.
Не для кого не секрет, что в колонии имеется масса запрещенных предметов, которые как рождаются здесь, так и поступают извне. Тайники для хранения мобильников могут находиться где угодно: в любом помещении отряда, начиная от туалета и заканчивая кабинетом начальника отряда. Распространенными местами являются углубления в стенах и полу, сливной бачок унитаза, мусорное ведро, спальное место, цветочный горшок и многое другое. Борьба сотрудников с данного рода нарушениями в меру возможностей ведется активно. Регулярно проводятся массовые обыски одновременно практически всех помещений, зданий и сооружений, находящихся на территории колонии.
Для поиска тайников применяется и специально разработанный прибор для обнаружения мобильных телефонов, построенный по принципу миноискателя. Со стороны это смотрится смешно и нелепо, когда у человека в камуфлированной форме и маске на лице за спиной висит рюкзак, из которого торчат провода, а в руках трубка с неким устройством на конце, которым он проводит вдоль стен в поисках мобильных телефонов, которых нереально было обнаружить невооруженным глазом.
Руководство колонии, а в частности, сотрудники воспитательного отдела, по мере возможностей стараются разнообразить досуг своих подопечных. Во-первых, это их непосредственная обязанность, а во-вторых, заняв зэков чем-либо увлекательным, снижается вероятность выплеска их энергии на различные противозаконные деяния.
